В полдень 24 октября 1593 года в Мехико, на площади Пласа-Майор, имел место необычный инцидент. Здешняя охрана испанского наместника обнаружила в своих рядах словно ниоткуда и мгновенно материализовавшегося коллегу.
Этот солдат, судя по униформе, тоже относился к охранному братству. Однако его костюм несколько отличался от принятой в то время формы испанских гвардейцев в Мексике.
Как итог: бдительные стражи арестовали потенциального «лазутчика» и предали его в руки своего начальства.
Ну, а после того как воин, назвавшийся Хилем Пересом, сообщил оному, что действительно служит в страже, но… при дворе испанского губернатора Манилы (Филиппины, расстояние до Мехико — около 9000 морских миль), к делу подключились представители священной инквизиции. Ведь после избиения, предпринятого братьями по оружию, воин так и не признался в том, что лжет, а посему оставалось лишь предположить, что он служит дьяволу.
Поразительно, но даже под пытками Хиль не принял на душу такого греха. И твердил, как заведенный, одно: «после смены, устав, испытывая нехватку сна, прислонился лицом к колонне дворца губернатора, а затем очнулся, видя изумленных стражников в странных доспехах».
Тут отметим: мы не выдумали признание. Оно просто процитировано по тогдашнему протоколу допроса, затеянного мытарями поздним вечером 24 октября 1593 года. По протоколу, сохранившемуся в государственном архиве Мексики вплоть до наших дней.
«Быстрее, чем крик петуха!»
Таково определение скорости, с которой Хиль Перес перенесся из Филиппин в Мексику, данное инквизитором по имени Гаспар де Сан-Огюстен, допрашивавшим «заморского гостя». Повторим: определение, которое и сегодня можно увидеть в протоколе допроса, доступного исследователям.
И все же станем на время скептиками. Предположим, что сеньор Перес был сумасшедшим и, как водится среди этой братии, упорно держался за идефикс. Так упорно, что не пошел на попятную, даже когда его обули в кривошипный пыточный механизм, более известный под названием «испанский сапог».
Вчитываемся в протоколы допроса Переса далее. Вдумываемся: чем немилосерднее пытали пришельца палачи, тем обильнее на подробности становился его рассказ.
В частности, испытуемый сообщил святому следствию, что за сутки до того, как он перенесся в Мексику, испанский правитель Филиппин, дон Гомес Перес Дасмаринас, был смертельно ранен одним из восставших китайских гребцов на галерах ударом топора по голове.
«Буйная фантазия несчастного, одержимого дьяволом» — именно такова была первичная версия инквизиторов — разыгралась в ходе пыток до того, что солдат поведал обстоятельства сего злодейского деяния.
Если верить Хилю Пересу, то славный дон Дасмаринас, незадолго до «путешествия» допрашиваемого, решил предпринять морскую осаду Тернате — острова в составе архипелага Молуккских островов в восточной Индонезии, находившегося под протекторатом султана Саида Уллы.
Речь, по Пересу, шла не о том, чтобы «сделать Тернате новой жемчужиной испанской короны». На это у воинства Дасмаринаса не хватило бы сил, ибо султанат Тернате был в те годы одним из самых могущественных государств региона.
Как поведал мытарям наш путешественник, славный дон Гомес всего лишь планировал награбить в вотчине султана Саида «драгоценной специи» — гвоздики: именно Тернате был в XVI веке крупнейшим мировым производителем таковой.
Но, по мысли Дасмаринаса — озвученной пришельцем уже упомянутому нами Гаспару де Сан-Огюстену, — даже на это благое начинание у правителя Филиппин не хватало людей.
Посему он велел расковать китайских гребцов на своих галерах, рассчитывая, что они помогут милостивому благодетелю в ходе осады Тернате, и вооружил вчерашних невольников топорами. В результате, не успел флот Дасмаринаса покинуть родную гавань, вспыхнуло китайское восстание. Освобожденные невольники, по Пересу, порубили и самого неудачливого военачальника, и многих его людей.
Снова уточнив для читателей, что мы пересказываем не легенду, а официальные протоколы допроса Хиля Переса, вообразим теперь, будто все это случилось в наши дни. Что может быть проще? Господин де Сан-Огюстен связывается по телефону или электронной почте со своим коллегой в Маниле. «Пробивает» личность Хиля Переса. Уточняет, что правда, а что выдумка в истории с китайским восстанием. Вслед за тем принимается объективное решение о частной судьбе.
Но отбросим рассуждения в духе альтернативной фантастики. Проследим за тем, как развивались события далее. Не сумев изобличить испытуемого в сговоре с дьяволом, не взяв на себя ответственность судить, лжет Перес или нет, инквизиторы нашли гениальный выход из положения. Обвинили стража в дезертирстве.
И ведь против этого не возразишь. Да какая разница, с точки зрения присяги, каким образом солдат переместился с Филиппин в Мексику?! Главное, что он покинул свой пост.
У спасения — облик галеона
С доводами о дезертирстве Хиль Перес вынужден был поневоле согласиться. Не казнили его сразу только по одной причине: дело о пространственном дезертирстве показалось даже обвинителям от инквизиции столь необычным, что они в течение нескольких месяцев решали, какой именно казни имярека предать.
Только вследствие такой медлительности нашему «телепортанту» удалось избежать худшего. Вскоре в Мехико прибыл испанский галеон с Филиппин. Его команда подтвердила сведения о китайском восстании и убийстве сиятельного дона Дасмаринаса.
Более того, среди охранников, сопровождавших груз на галеоне, оказался знакомый Хиля Переса. Сослуживец, несший боевую вахту практически вместе с ним — возле дворца губернатора в тот злополучный октябрьский день.
Как итог: инквизиторы — небывалое дело! — отпустили «дезертира» восвояси. И на этот раз его обратное путешествие — из Мексики на Филиппины — осуществилось самым обычным способом. Вновь Хилю Пересу пригодился тот самый галеон.
Интересно, что на родине по отношению к «дезертиру» не было принято каких-либо мер дисциплинарного свойства. До преклонных лет Перес прослужил в губернаторской охране. Правда, злополучную колонну, у которой он некогда вздремнул, всегда обходил стороной.
В заключение отметим: даже в наши дни приключение испанского воина представляется научному сообществу столь невероятным, что иные ученые пытаются оспорить сам этот факт. Например, историк Майк Дэш в пишет, что «мы имеем дело с легендой, которой придан вид достоверности в документах-новоделах, появившихся спустя столетия».
Но как быть в таком случае с протоколами допросов образца 1593 года, с сохранившимися в архивах Мехико транспортными накладными на груз упомянутого нами галеона и листами со свидетельствами сослуживца Хиля Переса? Намекает ли нам с вами Дэш, что оные являются подделкой?
Напрямую об этом исследователь не пишет. Поэтому остается лишь надеяться, что рано или поздно упомянутые нами документы экспертизу все-таки пройдут.
