Существует множество городов, которые славятся своими музеями. Крохотный городишко Гуанахуато в Мексике тоже всемирно известен. Но в нем нет ни артефактов древности, ни знаменитых картин. Экспонаты этого музея — покойники. И расположен он на местном кладбище Санта-Паула.
Городок Гуанахуато расположен в Центральной Мексике, в 350 километрах от столицы. В середине XVI века испанцы отбили эти земли у ацтеков и основали форт Санта-Фе. У испанцев были все основания крепко держаться за городок: земля славилась золотыми и серебряными шахтами.
Там, где добывают металл
До ацтеков здесь жили и добывали драгметаллы чичимеки и пурепеча, название их городка так и переводилось — «место, где добывают металл». Потом пришли ацтеки, наладили добычу золота чуть не в промышленных масштабах и переименовали городок в Куанас Хуато — «обиталище лягушек среди холмов». В колумбову эпоху ацтеков сменили испанцы.
Они возвели мощную крепость и стали добывать золото для испанской короны. К XVIII столетию золото в шахтах истощилось, стали добывать серебро. Городок считался богатым. Испанские переселенцы строили его, дабы затмить красоту родного Толедо. И им это удалось -прекрасные соборы, дворцы, высоченные крепостные стены.
Город, расположенный в зеленой долине, карабкался по «лягушачьим холмам», идущие ввысь улочки строились как лестницы — со ступенями. Дворцы, впрочем, соседствовали с крохотными домиками, прилепившимися к склонам холмов один над другим. Это был рай для богатых жителей Новой Испании — и ад для бедных. Все эти бедняки трудились на рудниках.
Большая часть бедняков мечтала сбросить колониальное иго. Это удалось к середине XIX века. Мексика получила независимость. Начались новое время и новые порядки. Однако выяснилось, что богатые никуда не делись. Нищие все так же трудились на рудниках. Налоги все так же росли.
А с 1865 года местные могильщики ввели ежегодную оплату места на кладбище. Теперь в том случае, если за погребение не поступало платы в течение 5 лет, покойника извлекали из склепа и помещали в подвал. Безутешные родственники могли вернуть тело в могилу… если оплатят задолженность.
Увы, не все могли это сделать! Первыми жертвами нового закона стали мертвецы, не имевшие родственников. Следующими — несостоятельные покойники. Их кости валялись в подвале, пока предприимчивые владельцы кладбища не стали показывать всем желающим своих мертвых соотечественников. Разумеется, тайно и за деньги. А потом — уже и не тайно. С 1969 года кладбищенский подвал был переоборудован и получил статус музея.
Страшные экспонаты
Мертвецов, подлежащих изгнанию из склепов, оказалось немало. Но не все «изгнанники» удостоились места в музее. Таковых оказалось чуть больше сотни. И причина помещения этих покойников в стеклянные витрины музея была нетривиальна: за время пребывания в склепе тела умерших не распались, как полагается мертвой плоти, а превратились в мумии.
Это были мумии естественного происхождения — их после смерти не бальзамировали, не умащали специальными составами, а просто положили в гроб. И если с большинством покойников случилось то, что обычно случается с трупами, то эти тела натуральным образом мумифицировались.
Первым экспонатом считается вполне обеспеченный когда-то покойник, доктор Ремигио Лерой. Бедолага просто не имел родных. Его выкопали в 1865 году и дали инвентарный номер «единица хранения 214». На докторе сохранился даже костюм, сшитый из дорогой ткани.
Костюмы и платья на прочих экспонатах либо почти не сохранились, либо были изъяты музейными работниками. По словам одного из них, от вещей шел такой запах, что не помогла бы никакая санобработка. Так что большинство истлевших одежд было содрано с трупов и уничтожено. Вот почему многие из умерших предстают перед любопытными туристами в голом виде. Правда, носки и обувь с некоторых из них не сняли — обувь от времени пострадала не так сильно.
Среди экспонатов есть умершие во время эпидемии холеры в 1833 году, есть погибшие от профессиональных болезней горняков, которые вдыхали ежедневно серебряную пыль, есть умершие от старости, есть скончавшиеся в результате несчастного случая, есть удушенные, есть утопленные. И женщин среди них гораздо больше, чем мужчин.
Немногие экспонаты ученым удалось идентифицировать. Среди них есть женщина с руками, прижатыми ко рту, в задранной вверх рубашке и с разведенными ногами. Это Игнасия Агиляр, вполне почтенная мать семейства. Странная поза многими объясняется просто: в момент погребения Игнасия находилась в глубоком обмороке или впала в летаргический сон. Ее, наверное, похоронили живой.
Женщина очнулась уже в гробу, царапала его крышку, кричала, пыталась вырваться из плена. Когда у нее стал кончаться воздух, она пыталась разодрать от боли собственный рот. Во рту нашли сгустки крови. Ученые собираются исследовать вещество, извлеченное из-под ее ногтей: если это окажется древесина или обшивка гроба, то страшная догадка подтвердится.
Судьба другого экспоната музея, тоже женщины, не менее печальна. Ее удушили. На ее шее до сих пор сохранился обрывок веревки. По музейной легенде, имеющаяся в экспозиции голова казненного мужчины принадлежит мужу-душителю.
Еще один любопытный экспонат экспозиции — кричащая женщина. Рот у этой мумии открыт, хотя руки сложены на груди. Слабонервные люди, впервые увидев кричащую мумию, отшатываются в страхе. Несмотря на спокойное положение рук, выражение лица у этого экспоната таково, что даже некоторые специалисты подозревают, что женщину тоже похоронили живой…
Сын фараона и другие
Впрочем, искаженные черты лица и открытые в немом крике рты не всегда показатель, что человек был погребен заживо. Известна история, произошедшая в 1886 году с египтологом Гастоном Масперо. Он обнаружил мумию молодого человека со связанными руками и ногами, с лицом, перекошенным, вероятно, от боли, и широко открытым ртом.
Ко всему прочему мумия была безымянной и завернутой в шкуру овцы, что нехарактерно для Египта. Археолог решил, что несчастного погребли заживо. Страшное выражение лица навело на мысль, что заговорщика даже не мумифицировали.
Однако в наши дни судебные медики сканировали тело и нашли все признаки мумификации. Следовательно, живым его не похоронили. А страшное выражение лица связано с тем, что это, скорее всего, достойный забвения старший сын фараона Рамзеса III, которому разрешили после неудачного покушения на отца покончить с собой при помощи яда.
Но открытый рот может вовсе не говорить о страшных муках. Даже спокойно скончавшийся человек может получить устрашающее выражение «немого крика», если челюсть покойного будет плохо подвязана. В экспозиции мексиканского музея- не меньше двух десятков мумий с «кричащими» ртами. Среди них есть и мужчины, и женщины, и даже дети.
Основная масса мумий Гуанахуато, которых насчитывается 111, не достигает не то что 200, но и 150 лет. Это самые молодые мумии, возникшие естественным способом. Только несколько детей, так называемых «ангелочков», имеют следы посмертного вмешательства- из них извлечены внутренние органы.
В целом же тела мумифицировались сами собой. В XIX веке, когда первые такие тела были найдены, вопроса «почему» у людей не возникало. На мумифицированные останки смотрели с благоговением — это считалось чудом и свидетельством безгрешной жизни. Но в наши дни ученые все же решили разгадать загадку.
Известно, что мумифицированные тела не были погребены в земле. Все они находились в склепах, идущих на кладбище «этажами». Склепы сложены из известняка. Городок Гуанахуато расположен на высоте в 2 километра над уровнем моря, климат в нем жаркий и сухой.
Вывод ученых таков: мумифицирование не связано ни с образом жизни умерших, ни с возрастом, ни с питанием, а зависит сугубо от времени года, когда тело было уложено в склеп, и от конструкции склепа. Если погребение состоялось в сухую и жаркую погоду, известковые плиты надежно перекрывают доступ воздуха и отлично впитывают влагу, исходящую от тела.
Внутри такого склепа сухо и жарко, как в печке. Тело в таком «доме смерти» отлично высушивается и очень скоро превращается в мумию. Правда, этот процесс не всегда благотворно сказывается на выражении лица — мышцы тоже усыхают, стягиваются, черты лиц искажаются, а приоткрытые рты становятся перекошенными и разверстыми в отчаянном немом крике.
Николай КОТОМКИН
