В Риме есть множество античных памятников «второго ряда», иногда ничуть не менее интересных — просто более скромных, не попавших на первые страницы туристических буклетов. У них есть большое преимущество: большинство из них не музеефицировано (то есть доступно в любое время дня и ночи совершенно бесплатно), и вокруг, как правило, нет туристических толп.
Если задать в поиске в интернете слово «Рим», самый большой процент фотографий будет изображать Колизей (фонтан Треви и Собор Святого Петра соревнуются за второе место). Обязательная программа знакомства с античной цивилизацией в Вечном Городе всем известна, и может даже слегка утомить к концу третьего дня: Форум, Колизей, Палатин, Капитолийские музеи, музеи Ватикана, Театр Марцелла, Алтарь Мира, Пантеон… Но в Риме есть множество античных памятников «второго ряда», иногда ничуть не менее интересных — просто более скромных, не попавших на первые страницы туристических буклетов. У них есть большое преимущество: большинство из них не музеефицировано (то есть доступно в любое время дня и ночи совершенно бесплатно), и вокруг, как правило, нет туристических толп. Я постараюсь познакомить вас с некоторыми из них.
Гробница пекаря Эврисака
В XIX веке папа Григорий XVI решил освободить арку ворот на площади Порта Маджоре (когда-то по этим аркам проходили русла нескольких римских акведуков) от средневековых наслоений. Под одной из разобранных башен обнаружился большой монумент, который раньше практически не был виден. Его бетонное ядро облицовано типичным римским камнем — травертином, и на каждой из сохранившихся сторон ясно читается надпись: EST HOC MONIMENTUM MARCEI VERGILEI EURYSACIS PISTORIS REDEMPTORIS APPARET.
Что означает последнее слово, не вполне ясно, но остальное понять нетрудно — «Сие есть памятник Марка Вергилия Эврисака, пекаря и поставщика».
Рядом с гробницей нашли рельеф, изображающий мужчину и женщину, урну для праха в виде хлебной корзины (смерть тоже можно использовать в рекламных целях) и плиту с еще одной надписью: «Была Атистия супруга мне и женщина прекрасная, ее от тела останки что остались, те в этой хлебнице лежат». Рельеф и надпись сохранились в Капитолийских музеях, а «хлебница», к сожалению, пропала.
Греческое имя пекаря «Эврисак» почти наверняка указывают на его простое происхождение — он был вольноотпущенник, бывший раб или сын рабов. Из-за этого историки искусства часто смотрели на гробницу Эврисака сверху вниз, видя в ней свидетельство дурного простонародного вкуса, отказ от традиционных римских ценностей — умеренности и аккуратности; ее сравнивали с гробницей, которую в «Сатириконе» Петрония придумывает для себя вульгарный нувориш Тримальхион. Но можно посмотреть на гробницу Эврисака и более сочувственным взглядом. Увидеть в ней свидетельство характерной для Рима социальной мобильности. Услышать рассказ о жизни и смерти человека, который на излете республиканской эпохи добился богатства, общественного признания, почета собственным трудом и собственными руками. Который самозабвенно гордился своим ремеслом.
На рельефах, опоясывающих верхнюю часть гробницы, изображены разные этапы приготовления хлеба: работники несут зерно, ссыпают его в большие меры, взвешивают, передают оптовым закупщикам; зерно мелют (движущая сила мельницы — довольно мрачные ослы), просеивают; наконец, тесто размешивают (снова не без помощи тягловой силы), раскатывают, выпекают в печи. Даже сам памятник построен так, чтобы напоминать о хлебопекарном ремесле: вертикальные трубы в нижнем ярусе, возможно, изображают башни для хранения зерна, а горизонтальные отверстия, которые пока никому не удалось объяснить удовлетворительно, могут изображать тестомешалки, или, по одной радикальной гипотезе, даже быть настоящими тестомешалками, встроенными в гробницу.
Храм «Минервы Целительницы»
Путешественник, прибывающий в Рим на поезде, попадает в район дешевых гостиниц, китайских сувенирных лавок и ближневосточных забегаловок. За этим неприглядным фасадом разглядеть античность непросто. Но она рядом, и ее немало — нужно только внимательнее смотреть. Например, если пройти на юго-восток по неуютной улице Джованни Джолитти (на которую можно выйти прямо из вокзала Термини), то примерно через километр вы окажетесь возле большого здания из бетона, облицованного кирпичом. Атмосфера вокруг совсем не музейная; случайный прохожий не догадается, что постройке 1700 лет. Но при желании и в этой заброшенности можно найти частицу римского обаяния.
Эта оболочка по традиции называется «храм Минервы Целительницы» (Minerva Medica), потому что в XVI веке в этих развалинах якобы нашли знаменитую статую Афины-Минервы («Минерва Джустиниани»).
Здание долго считали декоративным фонтаном-нимфеем, но более вероятно, что это был роскошный обеденный павильон с фонтанами и бассейнами. Его десятиугольный зал был покрыт куполом с легкими долями, заполнявшими пространство между кирпичными ребрами жесткости. Купол «Минервы», один из немногих, сохранившихся с античных времен, был предметом восхищения и тщательного изучения. Его можно увидеть на одной из гравюр Пиранези. Но, к сожалению, он внезапно обрушился в 1828 году. Архитектурапавильона была такой необычной, что спустя несколько десятилетий после возведения к нему пристроили несколько клиновидных контрфорсов, полукруглую нишу и портик. И в таком более традиционном виде, постепенно разрушаясь и обрастая неброским городским пейзажем, здание и дошло до наших дней.
Мраморная нога
От Пьяцца делла Минерва, что рядом с Пантеоном (не пропустите смешного слона, изваянного по эскизам Бернини — у него неправильные задние ноги, со скакательными суставами, как у лошади), отходит одна из тех римских улиц, название которой звучит, как поэма, — Виа дель Пье ди Мармо, что значит улица Мраморной ноги.
Если пройти по ней на восток, в сторону Корсо, то на углу третьей улицы справа, (Виа Сан Стефано дель Какко), действительно обнаружится одинокая мраморная ступня. Судя по типу сандалии, это мужская нога. Может быть, она принадлежала супругу египетской богини Исиды Серапису и появилась в Риме в ту пору, когда после завоевания Египта культ тамошних богов приобрел популярность в столице.
Нимфей Александра Севера
На площади имени короля Виктора Эммануила II стоит довольно монументальный древнеримский памятник, до которого редко доходят туристы. Это так называемый нимфей Александра Севера. Нимфей — большой декоративный фонтан, отличающийся от обычного большей «естественностью» или просто огромными размерами. Многие нимфеи служили водоразборными центрами, откуда вода из акведуков поступала в разные кварталы города.
Этот нимфей носит имя императора Александра Севера (III век н. э.) довольно условно, по датировке строительных материалов, хотя специалисты считают, что построен он был раньше, при Флавиях, а потом только подновлялся. В изначальном виде он был похож на трехпролетную триумфальную арку, только место пролетов занимали огромные ниши. В центральной, видимо, стояла статуя Юпитера или богини Виктории. А что было по бокам, известно точно: там стояли рельефы с изображением воинских доспехов.
Эти так называемые «трофеи» в средневековые времена почему-то стали связывать с победой полководца Мария над германскими племенами кимвров и тевтонов в конце II века до н.э., а сам нимфей стали называть храмом Мария или «трофеем Мария (что когда-то это был фонтан, давно уже никто не помнил). В 1590 году папа Сикст V перенес рельефы на верхнюю площадку лестницы, ведущей на Капитолийский холм. Там они и стоят по сей день.
Арка акведука Аква Вирго
Большинство фонтанов Марсова поля подсоединены к акведуку, который называетя «Аква Вирго». Это один из немногих акведуков Рима, действовавших на протяжении всего средневековья. К эпохе Возрождения его напор превратился в тоненькую струйку, но когда в XV веке папа Николай V решил возобновить работу акведука, он смог это сделать без особых усилий. Акведук был построен ближайшим соратником императора Августа Марком Агриппой около 19 года до н. э., чтобы обеспечить водой комплекс новых бань неподалеку от Пантеона.
По легенде, источник воды его солдатам подсказала юная девушка, в честь которой водопровод и был назван (virgo по-латыни «дева»). При общей протяженности в 20 километров разница в уровне между исходной и конечной точкой составляла всего четыре метра — свидетельство невероятной точности и мастерства римских инженеров (римский водопровод действовал благодаря силе тяжести — вода просто должна была на всем протяжении акведука течь под уклон, сколь угодно небольшой). Значительная часть акведука пролегала под землей. Одну из его поддерживающих арок можно увидеть — намного ниже современного уровня земли — за решеткой во дворе дома номер 14 по Виа дель Назарено. Арка сделана из травертина в нарочито грубой манере, характерной для времен императора Клавдия.
Мощь Аква Вирго хорошо видна в бурных водах самого известного римского фонтана — фонтана Треви. На правой части его фасада есть рельеф с изображением солдат Агриппы и той девушки, которая указала им источник.
Клавдиевская таблица о расширении померия
На Марсовом поле, где перестроек и реконструкций за последние два-три века было существенно меньше, чем в других районах Рима, можно иногда, если повезет, увидеть образ старого города, как будто запечатленного в кадрах неореалистов. Тем более что в самые глухие уголки этого квартала турист доходит редко, а ведь это самый центр города, и до фонтана Треви и Пантеона рукой подать.
В одном из таких глухих уголков, в северо-западном углу Виа дель Пеллегрино (номера 145-147, там, где улица под тупым углом сливается с Виа деи Банки Векки) на непримечательном доме висит весьма примечательная таблица времен императора Клавдия, которая кончается словами finibus pomerium ampliavit terminavitque — «границы померия раздвинул и обозначил». Померий — это священная граница города; по преданию, первый померий провели еще при Ромуле, вспахав землю вокруг крепости на быках и поднимая плуг в тех местах, где следовало встроить ворота.
Особенно интересно, что вместо буквы v в словах ampliavit и terminavit применяется особая буква, введенная в оборот самим Клавдием, как и несколько других букв. Эта орфографическая реформа ученого императора долго не продержалась. Сразу после его смерти, а он отравился, поев грибов, заботливо предложенных ему его собственной женой Мессалиной, эти новшества вышли из употребления, и до последовательного разграничения букв U и V, как предлагал Клавдий, человечество снова доросло только к XVII веку.
Арка менял
В стену моей самой любимой римской церкви Сан-Джорджо-ин-Велабро встроена римская постройка, которую обычно называют Аркой менял (Arcus Argentariorum). Возможно, она служила порталом для торжественного входа на расположенный тут же, рядом, Бычий форум, где торговали скотом. На постройке написано, что ее посвятили императору Септимию Северу и его домашним «менялы и торговцы скотиной сего места» (argentari et negotiantes boari huius loci).
Надпись и рельефы на арке неоднократно подвергались редактуре, потому что в пору правления династии Северов то один, то другой из членов клана подвергался процедуре, известной как damnatio memoriae («проклятие памяти»).
Эта практика, известная со времен Древнего Египта до эпохи сталинских «исчезающих комиссаров», предполагала вычеркивание нежелательного имени из всех официальных посвятительных надписей и по возможности — уничтожение любой визуальной информации об этом человеке. Несколько членов императорской семьи были убиты и запрещены к упоминанию — и в связи с этим их имена и фигуры исчезли с арки.
Обратите внимание на огромные расстояния между буквами — книжный дизайнер сказал бы «кернинг» — в пятой строке. Ее явно кто-то переписывал в сокращенной версии.
Самые интересные рельефы находятся с внутренней стороны арки: слева император Каракалла совершает возлияние на походном переносном алтаре, а рядом с ним — выглаженное резцом пустое место, где когда-то были фигуры опальных царедворце; с другой стороны жертву приносят император Септимий Север и его жена Юлия Домна ,и тоже чья-то фигура заретуширована, а жреческий жезл возникает словно из воздуха.
Средневековая легенда уверяла, что менялы спрятали внутри арки свои сокровища. Об этом даже сложили стишок: Tra la vacca e il toro, troverai un gran tesoro — «Меж коровой и быком золото греби мешком». Жертвенный бык изображен слева на внешней стороне арки, а корова, кокетливо поднявшая хвост, справа, на внутренней. Поэтому на арке так много дырок. Сокровища не нашли.
Текст: Виктор Сонькин
