В 1909 году около села Мартыновка (Черкасская область Украины) крестьяне откопали клад, состоящий из сотен серебряных изделий.
В наши дни большая часть клада хранится в Музее исторических драгоценностей Киево-Печерской лавры.
Ученые уверенно датировали находку VI—VII веками н. э., а вот по поводу того, какому из южно-славянских племен принадлежало сокровище, мнения разошлись.
По мнению В. В. Седова, клад принадлежал антам.
Среди украшений Мартыновского клада было несколько фигурок людей, которые занимают исключительное место в искусстве древних славян.
По сути дела, это были первые металлические изображения людей, которые сделаны славянскими мастерами, а не завезены откуда-то еще.
Примитивность и схематичность изображения здесь более чем простительны. В. В. Седов описывает их так:
«Четыре фигурки изображают «пляшущих» мужчин. Каждый из них стоит подбоченившись, словно готовясь пойти вприсядку, ноги согнуты в коленях, руки — в локтях и упираются в колени.
Головы мужчин увеличены несоразмерно с остальными частями тела, геометричны и обрамлены «златыми власами». На груди выгравированы узоры, по-видимому передающие вышивку».
Эта схематичность позволяла видеть в фигурках все, что хотелось, вплоть до «протоукраинцев в расшитых рубахах, танцующих гопак». Любители непознанного тоже внесли свою лепту в неразбериху, утверждая, что это изображения… инопланетян в шлемах. Ярослав Сочка в книге «НЛО — украинская эпопея» (К., 2011) пишет:
«Безделушки» очень похожи на те самые японские фигурки «догу» и изваяния африканского «великого бога марсиан» из нагорья Тассили, так напоминающие нам космических гостей. Не нужно быть особо проницательным, чтобы в серебряных фигурках из Мартыновского клада заметить те же «космические» атрибуты, а именно: тесно прилегающее облачение со шнуровкой на груди, пояс, скрепляющий верхнюю и нижнюю части костюма. Наконец, подобие скафандра на голове, соединенного с костюмом посредством воротника».
Если учесть, что статуэтки «догу» и рисунок из Тассили давно объяснены без всяких пришельцев, сравнение также может быть поставлено под сомнение. К тому же как любители гопака, так и сторонники «палеоконтактов» не учли одну маленькую деталь: фигурки людей с дырочками (чтобы прибивать их гвоздями к щиту или седлу) в кладе шли в комплекте с фигурками странных зверей в пропорции «два зверя на одного человечка».
Судя по расположению отверстий, человечек помещался между животных, обращенных пастями к нему. В. Седов считал их конями, но другие специалисты доказали, что звери — это львы, изображенные мастером, который никогда не видел их своими глазами. А коней он видел, и это сказалось на творчестве.
За последние годы фигурки «мартыновского типа» были обнаружены чуть ли не по всей Южной Европе, причем во многих случаях львы там были более узнаваемыми, а фигурка человечка не только упирала руки в бедра, но и поднимала их вверх, как бы кого-то призывая или совершая молитву.
Археолог О. А. Щеглова сделала последний шаг, доказав, что человек и львы из Мартыновского клада — не что иное, как заимствование христианского сюжета про Даниила, брошенного в львиный ров:
«Мастера, создававшие фигурки мартыновского типа, образующие симметричную композицию «человек в окружении фантастических коней-львов», были знакомы с европейской традицией изображения сюжета «Даниил со львами» и заимствовали образы и формы своих изделий из произведений декоративно-прикладного искусства византийской периферии, которые иногда проникали на территорию Восточной Европы».
Узоры на груди человечка указывают на рубаху со вставкой, типичную для Византии, а широкая голова — не только стилизация, но и попытка передать нимб у Даниила (Щеглова О. А. Тайна «пляшущих человечков» и «следы невиданных зверей». Антропо- и зооморфные изображения в раннеславянской металлопластике // Славяно-русское ювелирное дело и его истоки. СПб, 2010, стр. 146-174).
То, что это именно так, доказывает состав Мартыновского клада. В нем были не только изделия местного производства, но и предметы, завезенные из Византии — ложка для евхаристии и серебряные чаши с клеймами византийских мастеров. Седов в своей книге «Славяне.
Историко-археологическое исследование» (М., 2002) писал о том, что поясные наборы из клада — пряжки, накладки и прочая фурнитура — не были специфичными для антов, а были распространены довольно широко, в чем проявлялась общая евразийская мода. А. К. Амброз связывал появление таких поясных наборов с полуварварской средой византийских городов и крепостей Нижнего Подунавья, откуда они быстро и широко распространились на значительных пространствах Евразии. Этот же путь проделали и «пляшущие человечки».
