Это случилась в 1915 году на морских просторах у атлантического побережья Франции, в то время когда немцы искали способы пробить блокаду, которая угрожала отсечь их страну от остального мира.
Инцидент стал нам известен, когда разразилось дело лохнесского чудовища, по запоздалому рапорту командира подлодки «U-28» (Германского военно-морского флота), корветтен-капитана Георга Гюнтера Фрайхерра фон Форстнера.
«30 июля 1915 года, — рассказывает этот господин, — наша «U-28» торпедировала в Северной Атлантике британский пароход «Иберия» (5223 тонны), нагруженный ценными товарами. Пароход, который был 133 метра в длину, стал быстро тонуть, нос задрался почти перпендикулярно поверхности, а дно под ним находилось во многих тысячах метров.
Когда примерно через двадцать пять минут пароход исчез, из глубины раздался сильный взрыв, причину которого мы, естественно, не могли понять, но который донесся, по разным оценкам, с глубины в тысячу метров. Немного позже из воды показались обломки, и среди них бесновалось гигантское морское животное, которое затем вместе с ними подскочило в воздух примерно на двадцать — тридцать метров!
В этот момент со мной на башне были вахтенные офицеры, главный механик, штурман и рулевой. Мы все одновременно принялись указывать друг другу на это морское чудо. Так как ничего подобного не было ни у Брокгауза, ни даже у Брема, то, увы, никак идентифицировать его мы не могли!
В нашем распоряжении не было достаточно времени, чтобы сфотографировать животное, так как оно исчезло в воде через десять—пятнадцать секунд. Оно достигало примерно двадцати метров в длину и по форме напоминало крокодила, имело четыре конечности, снабженные мощными плавательными перепонками, и длинную голову, заостренную на конце.
Исторжение животного с большой глубины показалось мне весьма объяснимым. Вследствие взрыва, который и был причиной всего, «подлодочный крокодил», как мы его прозвали, был выброшен вверх действием невероятного давления, и даже поднят над водой, задыхающийся и напуганный».
Сразу скажем: то, что взрыв парохода произошел на глубине в тысячу метров, совсем не доказывает, что данное животное проживало где-то на краю бездны. В воде ударные волны обладают неистовой силой и смягчаются лишь на очень большом расстоянии, что, кстати, и позволяет убивать огромное количество рыбы с помощью одной-единственной гранаты или маленькой динамитной шашки.
«Подлодочный крокодил» плавал, быть может, совсем близко к поверхности и, может статься, именно там искал укрытия от взрывной волны, или, лучше сказать, именно под ее действием, все еще ощутимым в пределах одного километра, был выброшен из воды.
У нас мало шансов еще раз увидеть целиком и с такой ясностью неизвестное морское чудовище. Вот почему это свидетельство представляет для нас значительную ценность: то, что оно описывает нам данное животное как существо, неудержимо вызывающее образ некоего морского крокодила или, может быть, мозозавра (скорее, чем плезиозавра), не должно быть сброшено со счетов.
Примечательно, что капитан Джордж Хоуп с английского военного корабля «Полет», один из немногих свидетелей, которые тоже имели возможность видеть морское чудовище целиком (сквозь прозрачные воды Калифорнийского залива), описывает его довольно похожим образом, как аллигатора с плавательными лопастями морской черепахи. Но он настаивает на необычайно удлиненной шее у зверя. Подробность, которой нельзя пренебречь.
Мишень для британского крейсера
22 августа 1917 года крейсер британских ВМС «Хилари», который участвовал в блокаде Германии, заплыл в воды Северного моря, на сотню километров к юго-востоку от Исландии. Погода была солнечной, море спокойным, и единственный пик горы Ораэфайокулл на севере блистал чистотой на горизонте.
В девять утра командир корабля капитан Ф.У. Дин сидел за рабочим столом в своей каюте, когда до его ушей донесся крик: «Объект сзади по правому борту!»
В несколько прыжков командир ворвался на мостик: «Это перископ? Где?» — «Нет, это не перископ, — ответил вахтенный офицер. — Скорее, это что-то живое, но не кит».
И он указал пальцем на предмет, который смутно напоминал ствол плавучего дерева, у которого только и были видны торчащие с двух концов ветки и корни. Но, нацелившись на него биноклем, командир заметил, что объект действительно живой и то, что он принял за переднюю часть ствола, на самом деле является головой и спинным плавником.
«Мы в то время ни разу не упускали случая потренироваться в стрельбе по субмаринам», — отрапортовал впоследствии капитан Дин, «и мне тут же пришло в голову, что вот, перед нами идеальная мишень».
Итак, он попросил своего второго помощника, капитана Чарлза М. Рэя, немедленно вызвать на мостик три расчета канониров, в распоряжении которых находилось по две пушки в шести точках на каждом борту от кормы до главного мостика.
Прежде чем заняться стрельбой, командир все же счел, что неплохо бы немного поглядеть на эту живую мишень.
«Курс на этого зверя», — бросил он штурману, лейтенанту Фредерику С.П. Харрису.
Когда судно находилось в одном кабельтове от животного, то оно спокойно уклонилось от своего маршрута, и капитан Дин смог насмотреться на него вдосталь, по правому борту, с расстояния едва в тридцать метров.
«Голова была такой же формы — только гораздо больше, — что и у коровы, кроме того, на ней нельзя было увидеть никаких выпуклостей, вроде рогов или ушей. Она была черной, исключая место впереди морды, где можно было очень четко видеть полоску беловатой плоти между ноздрями, в точности как у коровы. Когда мы проходили мимо, животное поднималось два или три раза, чтобы получше рассмотреть наше судно.
За головой до самого спинного плавника больше не было видно ни одной части тела, а из шеи только то, что было над ее гребнем, находившимся точно на одном уровне с поверхностью, и еще ясно наблюдались его змеиные движения. (Оно свивалось почти в полукружье, поворачивая голову, словно чтобы следить за нами взглядом, уточнил впоследствии капитан Дин.)
Спинной плавник был, кажется, в форме черного треугольника, и когда существо оказалось перпендикулярно к нам, то можно было видеть, что он очень тонок и определенно мягок, так как его верхняя часть иногда сгибалась, как кончик поднятого уха у фокстерьера. Высота этого плавника была примерно метр двадцать в тот момент, когда животное максимально вытягивало его над водой».
Желая определить с наибольшей точностью длину шеи животного, то есть расстояние, отделяющее голову от спинного плавника, капитан Дин попросил каждого из свидетелей написать на клочке бумаги, не обсуждая это с другими, свою личную оценку. Это принесло следующие результаты:
Второй помощник: «Длина одной нашей шлюпки».
Штурман: «Не меньше четырех с половиной метров».
Вахтенный офицер: «Длина одной нашей шлюпки».
Командир: «Шесть метров».
Учитывая обычную длину спасательной шлюпки, можно заключить, что шея достигала, без сомнения, от пяти до шести метров. Предположив, что спинной плавник должен был находиться сразу же позади соединения шеи с туловищем, капитан Дин оценил общую длину примерно в восемнадцать метров.
Эта оценка, очевидно, не столь ценна, в силу того, что она возникла благодаря предвзятому мнению о форме животного: чтобы так уверенно утраивать величину видимой части, надо было предполагать наличие длинного хвоста.
Животное, казалось, не было никак не обеспокоено присутствием корабля. Оно продолжало тихо извиваться на поверхности, время от времени ныряя так, что над водой оставались лишь край морды и кончик плавника, а иногда выныривая до того, что последний становился виден целиком.
Миролюбивое поведение «монстра», который искренне излучал жизнерадостность, не помешало командиру начать исполнение своего замысла. Когда животное удалилось на расстояние в тысячу двести метров, в него выстрелили тремя залпами по пять зарядов.
Второй заряд третьего залпа настиг несчастное животное. В течение нескольких секунд оно бешено билось, разбрасывая в разные стороны каскады воды, а затем замерло и исчезло навсегда.
Эта жестокая и бесполезная бойня не принесла «Хилари» счастья. Через два или три дня крейсер был торпедирован немецкой субмариной и пошел на дно. Капитан Дин и его экипаж погрузились на спасательные шлюпки и избежали смерти, и именно это позволило нам, уже после войны, увидеть опубликованным рассказ об этом любопытном приключении.
То, что отчет капитана Дина впервые появился в альманахе для юношества, конечно, не вызвало к нему большого доверия. Что, однако, убеждает? Вся история была тщательно выверена и подтверждена капитаном Рупертом Т. Гудом. Он обменялся по данному поводу целой серией писем с капитаном «Хилари».
Для очистки совести он даже поинтересовался у своего корреспондента, сознавая, что, по его мнению, это полная чепуха: а не принял ли тот за монстра какое-то известное животное, например китовую акулу?
Для этого он даже предложил капитану Дину, дабы просветить его в данном вопросе, рисунок, сравнивающий внешний вид животного, такого, каким его изобразил ранее сам капитан, с изображением этой акулы, какой она видна на поверхности, когда едва высовывается из воды.
На что капитан Дин ответил категорически: «Совершенно точно, что это не была акула».
Это не помешало в 1955 году одному заядлому охотнику за китовыми акулами майору Гэвину Максвеллу, автору нескольких книг воспоминаний, утверждать совершенно обратное. Он поиздевался, впрочем с полным на то основанием, над совершенно фантастическим изображением, которое Гуд дал этому типу акулы, и показал, как необходимо подправить — и весьма легко — силуэт монстра «Хилари», чтобы тот совпал с настоящим силуэтом этой хрящевой рыбы, которая обычно действительно едва виднеется над поверхностью.
Голова морского змея капитана Дина на самом деле, согласно охотнику, была краем верхней доли хвоста китовой акулы, и вообще, как он утверждает, «в этом длинном сообщении я не могу разглядеть портрета никого иного, кроме как своего старого знакомого — китовой акулы».
Однако остается совершенно неясным, где отважный майор встречал акулу, какого бы она ни была вида, чей хвост был бы в форме головы коровы да еще с «полоской беловатой плоти между ноздрей». Ведь, в конце концов, здесь сравниваются не силуэты, а трехмерные объекты.
И майор Максвелл, кажется, вовсе упустил из виду, что капитан Дин и его люди долгое время следили за перемещениями животного и они, конечно же, были способны различить, как оно двигалось — задом или передом.
Животное, которое наблюдали с военного судна «Хилари», совершенно очевидно, не имело ничего общего с тем, которое совершило свой кульбит на глазах немецких моряков с «U-28». Со своей коровьей головой, лишенной и ушей и рогов, своей умеренно длинной шеей и треугольным спинным плавником оно в действительности никак не походит на крокодила.
